Прийти в себя я не успел, потому что на меня накинулось что-то безумное и растрепанное. Принялось ощупывать, трогать, дергать, и я взвыл, отпихивая от себя ЭТО.

— Лекс! — забормотало это что-то голосом Одри. — Лекс, Лекс, Лекс…

Я попытался сориентироваться. Судя по всему, лежу на земле, ничего не сломано, внутри бьется сила, как было каждый раз после возвращения с Изнанки. И Одри продолжает ощупывать мое тело, пытаясь найти в нем повреждения.

— О, Богиня, — всхлипнула девушка. — Лекс! Ты жив!

Она склонилась надо мной, тронула кончиками пальцев лицо. Не выдержал и открыл глаза, уставившись на Одри. Бледные щеки, совершенно растрепанные косы и проклятые искусанные губы. Положил ладонь ей на затылок и притянул к себе, прижимаясь к этим губам, втягивая в рот нижнюю. Желание взорвалось в паху мгновенно, вышибая все мысли из головы. Она не пыталась сопротивляться, впрочем, сейчас это было бы бесполезно. Перевернулся, подминая Одри под себя, жадно целуя, впиваясь пальцами ей в бедра. Хотелось большего. Добраться до тела, до кожи, снова почувствовать ее вкус. Я сжимал в кулаке ее растрепанные косы и лихорадочно трогал языком и ладонью, почти задыхаясь от желания большего… Меня словно накрыло волной какой-то запредельной страсти, так что стало плевать на то, где я. Главное — с кем. Прижал ее к земле, придавил собой, забыв, что ей может быть тяжело. Опасаясь, что сбежит. Не давая сбежать. Мне нужно больше… Еще немного, совсем немного, чтобы почувствовать ее. Снова. Хоть ненадолго.

— Лекс…

Ее хриплый стон еле слышен, но он взрывает мой разум и полностью отключает все человеческое, оставляя лишь потребность быть с ней. Проклятая, проклятая Одри, что действует на меня, как дурман, как магнит на железную стружку. Отказаться не могу и простить не могу…

И хочу так, что сейчас сдохну, если не возьму…

Посторонний звук уловил лишь на уровне инстинктов и навыков, что не отключались даже во сне. Перевернулся одним движением, загораживая собой девушку, швырнул файер. От злости, что помешали, а не пытаясь убить. Харт отпрыгнул, посмотрел на пылающий куст, откашлялся.

— Вижу, наша пропажа нашлась. И даже вполне… живой и невредимый. Расскажешь, где тебя носило три дня, Раут?

Я недовольно отпустил Одри, та отползла, глядя на меня дикими глазами.

— Харт, сделай одолжение — исчезни. — На ловца я даже не обернулся, не спуская тяжелого, голодного взгляда с девушки.

— Не могу. — Харт подошел ближе и заорал. — Раз ты жив, Раут, то подними свой зад и помоги мне отогнать серых тварей! А выяснять отношения продолжите потом, договорились?

— Что? — я изумленно оглянулся, вскакивая. Вот Бездна! Мы сидели внутри защитного купола, а снаружи бились оскаленные морды. Ник и Здоровяк были там же — у края мерцающей стены, вливая в нее свою силу. Дальше, у черных камней, застыла Лира, швыряя в серые тени куски льда. И рядом — Ланта, что шептала девушке какие-то слова, направляя. Я моргнул. Кажется, я многое пропустил. Поднялся, расставил ноги, раскрыл ладони.

— Харт! — окликнул ловца. С его бледного лба катились капли пота, губы посинели. — На счет три убирай защиту.

— Сдурел? — прохрипел он.

— Выполнять! — рявкнул я. — Раз, два…

Купол схлопнулся и исчез, серые монстры взвыли и одной живой массой тел, клыков и когтей ринулись на нас.

— Три, — закончил я. Белое пламя стекло с ладоней и помчалось навстречу тварям, сметая все на своем пути и оставляя черную выжженную землю. Через три минуты все было кончено, над лесом повисла неестественная тишина. Ни звуков птиц, ни шуршания мышей в норах, ни ветра, гуляющего в зарослях.

Лишь взгляды друзей, что смотрели на меня с немым ужасом, словно чудовищем здесь был я.

ГЛАВА 17

Первым «отмер» Здоровяк, уронил уже ненужный клинок, выдохнул.

— Лекс? Это ты? — неуверенно пробубнил он.

— Нет, принцесса Сильвия, — хмыкнул я. — Что у вас тут произошло?

Впрочем, что — я и сам понял. Пейзаж был прежним, похоже, «друзья» ожидали здесь моего возвращения, боясь уходить далеко. Какая похвальная преданность! Я почти проникся.

Харт присел, тронул пальцем пепел на выжженной земле. Перевел взгляд на меня.

— Раут, ты кто такой? — мрачно поинтересовался он.

Я хотел по обыкновению съязвить, что поганый чернокнижник, но осекся. Последний визит на Изнанку заставил и меня об этом задуматься. Крепко так, основательно. Но все эти мысли я решил оставить на потом, пока у меня были другие чувства и желания. И крепко схватив Одри за руку, я потащил ее в сторону, бросив через плечо совершенно шокированным спутникам:

— Пожрать приготовьте, вернусь голодным. И постарайтесь не вляпаться в новые неприятности, пока меня нет.

— Ты куда? — изумился Ник. — То есть… вы куда?

Я не ответил, даже не оглянулся. Одри попыталась вырваться, но я не обратил внимания. Остановить меня сейчас не смогло бы и новое нашествие серых тварей.

Сухое укрытие за мшистыми валунами, усыпанное сосновыми иглами и листвой, показалось мне вполне подходящим и удобным. Правда, я отметил это лишь краем сознания, мне действительно стало наплевать на все. Кроме желания, что меня сжигало.

Развернул Одри и сразу впечатал в свое тело, торопливо дергая подол ее платья. Она ахнула и вырвалась, прижалась спиной к камню.

— Лекс! Нет…

— Да.

— Я не хочу! — она сжала свои тонкие ладони, испуганно глядя на меня.

— Правда?

Дернул ее на себя, прижал спиной к груди, обхватил левой рукой поперек живота, чтобы не вырывалась. Злость сплелась внутри с желанием, так болезненно…

— Не хочешь? — резко задрал ей подол, коснулся кончиками пальцев кожи бедра. И замер, вслушиваясь в ее учащенное дыхание. Проложил дорожку поцелуев от ее щеки до уха, прикусил зубами мочку. Слегка. Изо всех сил сдерживая себя. — Не хочешь, Одри? — моим голосом можно умертвий пугать. Хриплый, надсадный. — Проверим? Если я сейчас прикоснусь к тебе… и ты будешь сухой, то готов выполнить любое твое желание. — Снова прикусил ей мочку, потому что мне до боли нужен был хоть какой-то контакт. Хоть малейший. — Поиграем, детка? Хочешь получить раба в моем лице? На целый день. На несколько дней. Или навсегда? Ты сможешь мне приказать, что угодно, Одри… И я сделаю. Все, что захочешь — сделаю… — провел языком по ее скуле. Она рвано вздохнула, а я втянул с хрипом воздух. Грязная игра, но честно я не умею. И моя инкубская суть слишком громко орала о том, что я не проиграю… Я чувствовал Одри. Ловил признаки ее паники, страха, возбуждения… Нет. Я не проиграю.

— Так как, детка? Проверим, насколько ты не хочешь? — пальцы поглаживают теплую кожу ее ноги, так близко от батиста нательного белья. Почти задевая нежное кружево оборок.

— Не смей!

— Почему? — еще одно касание языком. Бездна, какая у нее кожа… Нежная, теплая, чуть-чуть соленая. У меня сносит крышу от ощущения, от предвкушения. — Ты ведь ничем не рискуешь, детка. Если ты не хочешь, я тебя не трону. Даже не прикоснусь больше. А ты получишь надо мной власть… а вот если ты хочешь и врешь мне, то я накажу тебя, Одри. И обещаю, нам обоим это понравится…

— Нет… — она дрожала. Я наслаждался. Этой дрожью и ее слабостью. Если бы Одри знала, что делает со мной этой своей женской слабостью, она бы смеялась. Но я не скажу ей, конечно.

— Нет? Отчего же?

Дохлые горгульи, о чем я вообще говорю???

— Не трогай меня… Я не могу! Мы не должны… Бездна тебя сожри, Лекс! У тебя ведь невеста!

— Да плевать мне, — честно признался я. И отодвинул кружево ее белья. С губ сорвался стон, а я просто… сорвался. Не было сил ждать, не было сил сдерживаться. Потянул ее растрепанные косы, заставляя откинуться мне на грудь, заставляя подставить губы. И впился в них с жадностью и одержимостью умирающего. Примерно так я себя и чувствовал рядом с ней, проклятая Одри, с ее проклятыми губами, стонами, слабостью… Пальцы коснулись теплого местечка между ее ног.